Во время второй командировки в город Жанаозен Мангистауской области я попытался побывать в тех местах, откуда велись любительские видеосъемки, благодаря которым общественность узнала, что полицейские стреляли боевыми патронами в демонстрантов 16 декабря 2011 года, а также добивали дубинками раненых. Многомесячная забастовка сотен нефтяников, требовавших повышения зарплаты, закончилась именно так, кровопролитием, в Жанаозене погибли как минимум 16 человек, десятки ранены.
Прежде всего я попытался побывать в квартире, откуда, предположительно, видеосъемку вели женщины. Затем этот видеоролик под именем пользователя Saule540 был выложен на сайте «Ютуб». Благодаря именно этому видеоролику общественность впервые узнала, что полицейские в Жанаозене не только вели огонь на поражение, но и избивали раненых. На видео видно, как отчаянно пытается уползти с площади парень, раненный в ноги. Но это ему не удалось.
Кто она это Saule540? Где она сейчас? Жива-здорова? Где эти женщины, которые вместе с ней смотрели на сцену расстрела демонстрантов? Ответ на эти вопросы почти никто не знает. Власти заявили в декабре, что нашли квартиру, откуда велась эта видеосъемка. Однако власти в этом же сообщении сказали, что никого там не нашли. Больше о Saule540 и тех женщинах ничего не слышно.
ПОИСКИ КВАРТИРЫ SAULE540
Город Жанаозен, как и административный центр этой области город Актау, состоит из типичных советских микрорайонов. Сплошные ряды многоэтажных панельных домов, прежде одинаковые балконы которых теперь разнообразно застеклены, заставлены домашним хламом, а кое-где и заложены кирпичом. Примета времени – очень много спутниковых тарелок.
Если надо на такси добраться до какого-то дома, например до дома № 33, находящегося в третьем микрорайоне Жанаозена, то надо просто сказать таксисту «3-33», и он сразу правильно поймет.
Кстати, этот дом примечателен тем, что из одного его окна — предположительно на третьем этаже — как раз и велась видеосъемка действий полиции 16 декабря 2011 года в Жанаозене. При просмотре этого видео слышны голоса по крайней мере двух женщин, которые поначалу думали, что полицейские стреляют холостыми патронами. Однако женщины ужаснулись, увидев, что от выстрелов полицейских протестующие падают на землю.
Они были потрясены окончательно, когда увидели, что полицейские добивают раненых, которые не могли убежать от них. Слышно, как одна из женщин простодушно спрашивает: «Почему он не убегает?» — а другая ей отвечает, что человек ранен в ноги, поэтому и не может убежать.
Эта видеозапись произвела эффект разорвавшейся бомбы, поскольку она опровергла официальные заявления и президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, и министра внутренних дел Калмуханбета Касымова, и генеральной прокуратуры о том, что в день волнений 16 декабря в Жанаозене были ранены или убиты не бастующие нефтяники, а хулиганы и мародеры. Высокопоставленным представителям Казахстана на Западе начали задавать неудобные вопросы, и власти вынуждены были заговорить по-другому: «Не обошлось без самодурства некоторых полицейских, разберемся и накажем».
Предположение, что Saule540 вела видеосъемку из дома № 33 в третьем микрорайоне, подтверждается тем, что в правый крайний кадр напротив этого дома попадает здание компании «Озенмунайгаз», левый крайний кадр ограничивается стелой, возведенной в память установления мира после кровавых событий в Жанаозене летом 1989 года.
Также видно, что в видеокадр попадают ветки дерева, которое растет возле этого дома. Последнее обстоятельство в совокупности с вышеизложенным, а также с учетом угла наклона видеосъемки, позволяет предположить, что видеосъемка велась именно с третьего этажа этого дома, из крайнего левого окна.
НАПУГАННЫЕ ЖИЛЬЦЫ
Находясь возле этой стелы и проделав эти нехитрые вычисления, я решил попытаться побывать в квартире, откуда Saule540, возможно, вела съемку. Для этого надо было обогнуть здание, поскольку вход в дом был со двора. Через щель — шириной примерно в 90 сантиметров — между соседними зданиями я попал во двор.
В те морозные февральские дни моей командировки в Жанаозене было очень холодно. Подходя к нужному подъезду, я увидел возле него военнослужащих внутренних войск МВД. Они или постоянно дежурят там, или грелись в февральский ветреный день на солнце в закутке между домами, стоящими под углом друг к другу. Увидев, что я по ходу веду видеосъемку, силовики ретировались.
На третьем этаже этого дома нужная мне квартира оказалась под номером 69. На мой стук дверь открыла молодая женщина. Однако она, как только поняла, что я хочу сделать видеосъемку прилегающей улицы и зданий из окна ее квартиры, решительно отказала в этой просьбе. Также она отказалась что-либо говорить не только о видеосъемке, которая, предположительно, велась из их квартиры, но и вообще давать какие-либо комментарии. По ее словам, она уже устала от посещений, прежде всего со стороны силовых органов, и «не хочет неприятностей». С этими словами она закрыла дверь.
Фрагмент видеорассказа корреспондента радио Азаттык Казиса Тогузбаева о доме № 33
Ее соседка по подъезду, назвавшаяся Аидой, окна квартиры которой также выходят на улицу, где происходили трагические события 16 декабря, сказала, что из ее квартиры в тот день никаких съемок не производилось. Однако и она — правда, сославшись на больную мать, которую нельзя тревожить, — отказалась впускать меня в квартиру, чтобы я мог сделать видеосъемку улицы.
Когда я попросил ее, чтобы она сама сделала элементарную съемку на камеру, показав при этом, что надо нажать всего лишь на одну кнопку, а я при этом не заходил бы в квартиру, она, уже не советуясь с матерью, отказала мне и в этой просьбе, объяснив тем, что не хочет неприятностей для себя и своих родных.
На четвертом (последнем) этаже этого дома на улицу выходили окна 73-й и 74-й квартиры. Первая из них оказалась запертой. Когда я направился к 74-й квартире, туда как раз подошла девочка лет 12 примерно. Молодая женщина открыла ей дверь. Но и она отказала мне в просьбе сделать видеосъемку из ее квартиры, приведя такие же аргументы, как и ее соседки этажом ниже.
МЕСТО ВТОРОЙ ШИРОКО ИЗВЕСТНОЙ ВИДЕОСЪЕМКИ
Я вернулся к стеле, на которой имеется вертикальная надпись: 17.VI.1989. Жанаозенцы называют эту стелу памятником, напоминающим о кровопролитной трагедии, произошедшей летом 1989 года. Тогда в Жанаозене прошли столкновения, в город были введены войска, власти действовали в обстановке чрезвычайного положения. Жанаозенские события 1989 года также полны загадок и белых пятен.
Однако эта стела в память событий 1989 года примечательна не только как знак истории. Она ограничивает слева обзор видеокамеры, с помощью которой Saule540 вела съемку трагических событий 16 декабря 2011 года. Кроме того, на ее видеосъемке видно, как полицейские догнали раненого, который оказался между этой стелой и улицей, и начали его избивать.
Эта стела, точнее, ее парапеты хорошо видны и на другой любительской съемке, предположительно сделанной с помощью мобильного телефона одним из демонстрантов в непосредственной близости от двух раненых молодых мужчин, которые как раз и лежали на этих парапетах. При этом один из них, окровавленный, уже не шевелился, а другой кричал от боли. На этом видеоролике можно расслышать мужской возглас: «Не надо убегать!» Также хорошо видно, что 16 декабря снега практически не было.
Однако когда я делал снимки этой стелы и парапетов, то они были покрыты снегом. На парапет, примерно в том месте, где лежало тело, навалена груда камней. Никто их не убирает. Я эти камни мог видеть в течение недели, пока был в Жанаозене. Такое ощущение, что их положили в память о том, что именно в этом месте 16 декабря 2011 года погиб человек.
Так что сейчас, глядя на эту стелу, вспоминаешь уже о двух датах: 17 июня 1989 года и 16 декабря 2011 года.
Эта стела также есть и на видеосъемке, которая велась с крыши дома № 37 в первом микрорайоне.
КРЫША, С КОТОРОЙ ВЕЛАСЬ ТРЕТЬЯ СКАНДАЛЬНАЯ ВИДЕОСЪЕМКА
Особенность дома № 37 первого микрорайона в том, что он угловой. Торцом выходит на улицу, которая отделяет его от здания компании «Озенмунайгаз», и если дальше смотреть вправо, то можно увидеть окрашенную в сине-голубой цвет Центральную городскую больницу. Фасадом этот дом обращен к проспекту, который разделяет первый и третий микрорайоны.
Еще этот дом примечателен тем, что с его крыши, а именно с ее угла, который приходится на перекресток боковой улицы и проспекта, велась, судя по обрывкам фраз, третья широко известная любительская видеосъемка. Благодаря тому, что съемка велась именно с угла крыши этого дома, видно наступление вооруженных силовиков, прикрытых щитами, как по боковой улице, так и по проспекту.
Напротив этого дома — на другой стороне проспекта — находится длинный четырехэтажный дом. Далее, правее, в сторону площади, расположен ряд домов, стоящих под углом друг к другу, отштукатуренных и выкрашенных в бледно-голубой цвет. Все они значатся под номером 34 — у них только нумерация квартир и подъездов разные — и относятся к третьему микрорайону. Эти здания примечательны тем, что между ними есть пространство, куда начали убегать протестующие после выстрелов по ним и куда устремились полицейские и другие силовики.
За этими бледно-голубыми домами виден кирпичный четырехэтажный дом № 33, а перед ним можно различить и обелиск, о которых говорилось выше.
Возникло желание попытаться сделать видеосъемку прилегающей улицы и проспекта с крыши дома № 37 первого микрорайона, чтобы получить своего рода видеопредставление о местности, где разыгралась трагедия 16 декабря. С этой целью я зашел в крайний подъезд этого дома. И — ужаснулся!
Фрагмент видеорассказа корреспондента радио Азаттык Казиса Тогузбаева о доме № 37
Подъезд оказался донельзя загаженным. Окна разбиты, стены поцарапаны и расписаны. У меня сложилось впечатление, что этот дом подвергся погрому. Однако спускавшаяся с верхнего этажа молодая женщина с ребенком на руках опровергла мое предположение. Никто не громил этот дом, он в таком состоянии пребывает уже много лет и продолжает далее разрушаться, сказала живущая здесь молодая женщина.
На этом мы с ней расстались: она пошла вниз, а я — наверх в надежде попасть на крышу. Однако с этого подъезда на крышу вообще не было люка.
В соседнем подъезде мне встретился житель этого дома. Увидев в моих руках видеокамеру и поняв, что я журналист, он тут же начал жаловаться на то, что чиновники разворовывают деньги, предназначенные для ремонта дома, что бетонный лестничный пролет осел примерно на 5 - 7 сантиметров и вскоре может рухнуть и придавить кого-нибудь. В этом подъезде был такой же гадюшник, как и в крайнем подъезде.
К сожалению, и из этого подъезда я не смог попасть на крышу дома. Люк, ведущий на крышу, правда, был. Однако не было лестницы к нему. Я попытался залезть на плечи этого мужчины, который с радостью взялся было помочь, однако он оказался слишком малорослым, чтобы можно было бы достать до люка, не говоря уже о том, чтобы забраться на крышу.
Я заметил, что в Жанаозене дома в основном четырехэтажные, а потолки в квартирах и, соответственно, на лестничных площадках высокие. Я прошел еще в один подъезд, но и там не оказалось лестницы, ведущей на крышу. Насмотревшись вдоволь на грязь и разруху в подъездах, я прекратил попытки забраться на крышу.
Слова жанаозенца о том, что чиновники разворовывают деньги, предназначенные для ремонта домов в городе нефтяников, я вспомнил по возвращении в Алматы, когда по новостным агентствам прошла информация об аресте первого заместителя акима Мангистауской области Амангельды Айткулова по обвинению в присвоении крупной суммы денег, предназначенной для благоустройства города Жанаозен. Ранее был арестован после возвращения из отпуска аким — теперь уже бывший — Жанаозена Орак Сарбопеев. Он обвиняется в хищении средств, выделенных нефтяными компаниями для развития города.
