«В ОБЩЕСТВЕ РАЗВИЛОСЬ КРИТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ»
Азаттык: Каковы основные выводы исследования по Январским событиям?
Серик Бейсембаев: В этом исследовании мы хотели узнать, как казахстанское общество воспринимает Январские события. Вопрос звучал так: «Это была борьба за власть или выход граждан на мирный митинг?» Мы также поинтересовались мнением людей о действиях властей в те дни, о приказе стрелять по участникам митинга, о подавлении протестующих, блокировке интернета.
Спустя год после Январских событий Генпрокуратура представила парламенту официальные результаты расследования. Мы как раз тогда проводили опрос. Во время опроса мы задавали вопрос «Верите ли вы результатам расследования?» К моему удивлению, более 50 процентов населения ответили, что «не верят». Для меня это было новостью. Потому что в течение года государственные СМИ и провластные эксперты распространяли среди людей официальную версию властей и пытались их убедить в ней. Было предположение, что общество может поверить в это. Но этот прогноз не подтвердился.
Тем не менее более 30 процентов [респондентов] выбрали вариант «Январская трагедия — это прежде всего борьба за власть». «Это мирный митинг» выбрала лишь пятая часть участников, то есть 20 процентов.
Отвечая на вопрос, что случилось во время Январских событий, в основном выбирали эти два варианта. Власти хотят заставить поверить в первую версию. Но существование сомнений в официальной версии среди народа показало, что власть не обладает монополией в сфере информации. Как бы ни была сильна пропагандистская работа, сколько бы миллиардов на неё ни выделялось, видно, что в обществе развилось критическое мышление.
Азаттык: Прошло два года после Январских событий. Но, учитывая масштаб событий, два года — это не так уж и много. Тема Кантара забывается?
Серик Бейсембаев: Очевидно, что после Кантара появилась надежда, что власти поняли, каков гнев народа и каких именно перемен люди хотят. Однако, кажется, эта надежда угасла навсегда, поскольку смерти жертв не были расследованы справедливо, а стрелявшие не были должным образом наказаны. На мой взгляд, фраза «все вернулось на круги своя, даже хуже стало» соответствует нынешнему настроению казахстанцев.
Два года — слишком короткий срок для трагедии такого масштаба. Январские события вместе с Желтоксаном и событиями в Жанаозене объединены в большой сюжет под названием «преступление государства».
Мы продолжаем возвращаться к этим темам, потому что в основе всего этого лежит неразвязанный узел. Все понимают этот момент. Это авторитарный режим, установившийся в стране, нарушение прав человека и свободы слова. Эта тема никуда не делась.
Вероятно, в будущем интерес к ней возрастёт. Потому что этот вопрос будет возникать каждый раз, когда в обществе появляется какая-либо проблема. К примеру, сейчас всех беспокоят вопросы по теплу. Люди задаются вопросом, как возникла такая проблема. Власти не модернизировали и не инвестировали в тепловые электростанции. Если деньги и вкладывались, их расхищали. Коррупция. И почему возникает коррупция? Из-за отсутствия прозрачности. А это политический вопрос. Мы люди, поэтому всегда рефлексируем. Мы задаём себе вопросы, говорим. Сегодня общество Казахстана — это общество возросшего плюрализма, это образованное общество. Репрессии не могут остановить стремление этого общества к переменам.
Азаттык: Власти ведь тоже изучают общественное мнение и, как говорят, делают это посредством закрытых исследований. Принимают ли власти эти исследования во внимание при принятии решений?
Серик Бейсембаев: В Казахстане есть несколько учреждений, которые проводят подобные исследования общественного мнения, но не публикуют результаты исследований. Есть мнение, что администрация президента даёт заказ исследователям других стран. В нашем сообществе говорят, что «якобы работают люди из России». Мы сами не участвовали [в закрытых исследованиях властей].
Что касается закрытых исследований, то среди экспертов бытует миф о том, что «власти проводят опрос, привлекая квалифицированных специалистов, и прекрасно знают, что происходит в обществе, и на основе этих исследований разрабатывают стратегию». Как человек, работающий в этой области, я знаю, что это далеко от истины.
Они публикуют только ту информацию, которой им разрешено делиться. Но и в этом случае они показывают власти в положительном свете или ограничиваются нейтральными темами. При этом выдают продукцию каждые три месяца, каждые шесть месяцев — это конвейер. Но никто не оценивает это с профессиональной точки зрения. Без обратной связи трудно улучшить качество исследований.
«ПРЕЖНИЙ АВТОРИТАРИЗМ ЗАПУГИВАЛ, НЫНЕШНИЙ — ОБМАНЫВАЕТ»
Азаттык: В Казахстане не могут пройти регистрацию партии «Алға, Қазақстан!», «Ел тірегі». Вместо регистрации власти привлекли к суду их лидеров Марата Жыланбаева и Нуржана Альтаева. Лидер Демократической партии Жанболат Мамай также безуспешно пытался зарегистрировать партию и сейчас приговорён к условному сроку. Кроме того, под арестом находятся журналисты Айгерим Тлеужанова и Думан Мухаметкарим. Подобные события действительно укрепляют мнение о том, что «в Казахстане ничего не изменилось, всё так же, как и во времена Назарбаева». О чём думают власти, видя это?
Серик Бейсембаев: Мы говорили, что эта система усилит репрессии, когда Январские события закончились кровопролитием. Некоторые эксперты высказали мнение, что «нет, у Токаева другая природа, он не похож на Назарбаева, наоборот, он попытается изменить систему». Когда их спросили, почему, они ответили, что у него «есть личностные качества» и что он дипломат.
Мы всегда следуем за призрачным миражом. Мы хотим видеть людей у власти такими же, как мы сами, и хотим, чтобы они соответствовали нашим моральным принципам. В политической системе нет логики. Там есть только установленные законы. Это очень хорошо объясняют Сергей Гуриев и Дэниел Трейсман в своей книге «Диктаторы обмана». Они говорят, что, несмотря на волну демократии 2000-х годов, за последние 15 лет в мире усилились авторитарные режимы, и отвечают на вопрос, в чём причина этого. В то время как старый авторитаризм правил путём запугивания, новый авторитаризм, как они говорят, правит, манипулируя общественным мнением с помощью новых технологий. [Они пишут], что эти режимы нанимают блогеров, запускают различных ботов, контролируют свободу слова, выбирают и преследуют нужных людей, выводят их из игры.
Но когда общественное сознание вырастает и прежний обман уже невозможен, они возвращаются к старым методам и активизируют репрессивный аппарат, говорят исследователи.
У нас именно классический случай. Во время январского восстания власти запаниковали. Никто не ожидал, что общество мобилизуется и выступит против на таком уровне. Это одновременная стихийная мобилизация. Я не верю, что это было заранее спланировано. Помимо общего опроса мы опрашивали активистов, принимавших участие в [Январских событиях]. Никто из них не находился под чьим-либо руководством. Они вышли, узнав об этом через социальные сети или знакомых.
После Кантара власти поняли, что общество изменилось, увидели силу мобилизации, популярность и возможности активистов. Добавив риторику «Нового Казахстана», «Справедливого Казахстана», «политических реформ» и проведя необходимые им выборы и назначения, они усилили репрессивный аппарат и начали операцию против активистов, угрожающих этому режиму. Даже по вынесенным им наказаниям понятно, насколько власть не уверена в себе. У них существует убеждение, что они могут подавить любое сопротивление путём запугивания.
Азаттык: Когда в Казахстан приезжают зарубежные эксперты, они берут интервью у нас, журналистов, и спрашивают: «Повторятся ли Январские события?» Я хочу задать вам тот же вопрос.
Серик Бейсембаев: Именно этот вопрос мы задали респондентам в ходе опроса. Около 40 процентов ответили: «Такая вероятность есть». Это немало. То есть через год общество думает, что это может повториться. В социологии есть следующая аксиома: если общество ожидает, что что-то произойдёт, оно с большей вероятностью произойдёт.
«РЕПРЕССИИ НЕ МОГУТ ПОДАВИТЬ ГРАЖДАНСКУЮ АКТИВНОСТЬ»
Азаттык: Январские события начались в Жанаозене Мангистауской области. Протесты были спровоцированы ростом цен на сжиженный газ. События в декабре 2011 года также произошли в этом городе. В последние два года в Мангистауской области забастовки проходят одна за другой. Почему власти не могут решить проблему региона, который представляет для них самую большую угрозу?
Серик Бейсембаев: Власти считают, что ситуацию в Мангистау можно урегулировать, взяв под контроль всех нефтяников и решив там социальные и экономические проблемы. Но это чисто политический конфликт. Потому что они выходят не только из-за своей ситуации. Они выходят потому, что их проблему невозможно решить в сложившейся системе. Они же выходят не просто так, не стихийно. Для решения своей проблемы они обращаются в такие институты, как профсоюз, руководство компаний, местные органы власти, прокуратура и суд. Поскольку ни один из этих институтов не работает, они вынужденно выходят на улицы.
А почему эти институты не работают? Опять всё упирается в политическую систему. Если бы была сформирована независимая судебная система, не было бы большинства [протестов]. Если бы независимые суды принимали справедливое решение, они пришли бы к обоюдному согласию. Наша судебная система — один из институтов с самым низким общественным доверием. Поэтому только политическая реформа может помочь нам решить проблемы Жанаозена. Здесь находится корень проблемы.
С 2011 года прошло 12 лет, и понятно, что то, что не было сделано до этого времени, не будет сделано через год-два. В нынешней экономической ситуации власти не могут выделять миллиарды, как это было тогда. Может быть, и есть возможности, но они на это не идут. Поэтому они снова перейдут на угрозы и уловки.
Это неизлечимая рана. Репрессии не могут подавить гражданскую активность.
Азаттык: Как общество Казахстана восприняло состоявшиеся в этом году выборы в мажилис и маслихаты?
Серик Бейсембаев: Доверие к избирательному институту снизилось после 2004 года. С тех пор у нас не было ни одних честных, конкурентных выборов. В 2019 году была надежда. Вот почему люди голосовали за [кандидата в президенты Амиржана] Косанова (Косанова называли «кандидатом против всех. — Ред.). До этого власти пытались сформировать понятие, что «выборы нашему народу не нужны, они не интересны».
Выборы 2019 года показали, что люди будут голосовать, если увидят реальную конкуренцию. Политически активные группы ожидали от Январских событий регистрации оппозиционных партий, увеличения плюрализма парламента и честных выборов. Но было очевидно, что изнутри система не изменится. Зарегистрировали только две марионеточные партии. В течение года они не смогли проявить себя, парламент остался в том же состоянии.
Мы провели опрос за две недели до выборов. «Пойдёте ли вы на выборы? За кого будете голосовать?» — спрашивали мы. Пятьдесят процентов [респондентов] сказали: «Да, пойдём», но 60 процентов ответили: «Мы не знаем, за кого голосовать». А до выборов оставалось всего две недели, предвыборная кампания находилась в самом разгаре.
Точно так же на вопрос: «Есть ли среди участвующих в выборах партии, защищающие ваши интересы?» — более 60 процентов ответили «нет». В демократических системах есть люди, которые представляют ваши интересы и говорят от вашего имени в парламенте или других государственных органах. Наши выборы не дали такой репрезентации. «Аманат» — партия работников бюджетных учреждений. «Ак жол» называет себя партией предпринимателей, но я с этим не согласен. Сейчас появился термин «парламентская оппозиция», ОСДП так себя называют. Но никто не воспринимает их как оппозицию. По этой причине доверие к избирательному институту после этих выборов ещё больше снизилось.
Азаттык: Этот год стал годом бурных дискуссий по поводу криминализации бытового насилия. Очередной сдвиг произошёл после гибели Салтанат Нукеновой. После этого женские правозащитные организации и активистки подали заявку на проведение митинга. Власти разрешения не дали. С другой стороны, в отношении Дины Тансари, руководительницы организации «НеМолчи.kz», защищающей права женщин, подвергшихся насилию, возбудили дело. Когда дело доходит до политической оппозиции, логика репрессий ясна. Но чем угрожает режиму тема прав женщин?
Серик Бейсембаев: Любая гражданская мобилизация — угроза для авторитарной системы. Будь то феминизм или экология. Власти пытаются подавить любое движение, организованное снизу, или повернуть его в свою сторону. Сейчас, похоже, разрабатывается второй вариант.
«ТОКАЕВ И НАЗАРБАЕВ — БЕНЕФИЦИАРЫ ТЕКУЩЕЙ СИСТЕМЫ»
Азаттык: На похороны Болата Назарбаева, брата экс-президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, пришло немного людей из власти. Присутствовал только премьер-министр Алихан Смаилов. После этого в большой мечети Астаны были поминки, на которых тоже никто из нынешней власти не присутствовал. Почему Токаев не пошёл на это поминки и не выразил соболезнования публично?
Серик Бейсембаев: По моим наблюдениям, Токаев хочет создать себе имидж совершенно другого политика, чем Назарбаев. Слова «Новый Казахстан», «Справедливый Казахстан» и утверждения о том, что люди, близкие к власти, разбогатели, журналисты преподносят как «критику в адрес Назарбаева». На мой взгляд, это политтехнологическая игра, средство популяризации Токаева. По этой причине он, возможно, постарается не находиться рядом с Назарбаевым публично. Но это не значит, что между ними существует конфликт. Потому что они оба являются бенефициарами нынешней системы. Они оба понимают, что взаимный мир является основным фактором сохранения системы. То есть создаётся впечатление, что общий политический интерес стоит выше их личных отношений.
Азаттык: Нурсултан Назарбаев, казалось, ушёл в тень после Январских событий. Однако в последнее время его часто можно наблюдать на публике. Выступил на поминках по брату, 1 декабря опубликовал свою книгу «Моя жизнь. От зависимости к свободе». По оценкам наблюдателей, «это не мемуары политика в отставке своему народу, а попытка узаконить детей, рождённых вне брака». Как вы восприняли публикацию этой книги?
Серик Бейсембаев: Да, основная причина — попытка легализовать двоих детей. К тому же есть проблемы с легитимностью. Потому что после падения памятника в Талдыкоргане во время Январских событий он осознал, что у него будет негативный образ в истории. Политтехнологи, возможно, рассматривали эту книгу как инструмент формирования общественного мнения. Он дал своё объяснение по многим событиям.
То, каким человек останется в истории, зависит от созданных о нём нарративов. После Январских событий этот нарратив изменился, и его образ как диктатора только усилился, а не как елбасы. Возможно, он думает об этом.
Также не следует исключать возможность возвращения к роли политика путём выхода на политическую арену. Мы видим, что он здоров и активен. Он высказывает своё мнение по различным вопросам. Поэтому это может быть признаком того, что он ещё не выбыл из политической игры.
КОММЕНТАРИИ